Из истории возрождения автокефалии Грузинской Православной Церкви в начале ХХ века (жизнь и смерть Экзарха Грузии, архиепископа Никона (Софийского))

Из истории возрождения автокефалии Грузинской Православной Церкви в начале ХХ века

(жизнь и смерть Экзарха Грузии, архиепископа Никона (Софийского)).

История восстановления автокефалии Грузинской Православной Церкви в начале ХХ века уходит своими корнями в предъидущее столетие. В 1801 году Восточная Грузия вошла в состав Российской империи, а в 1811 – Западная её часть. Сто лет спустя грузинский автор писал об этом событии в восторженных тонах, считая, что царь Георгий ХII Ираклиевич «внял голосу благоразумия, решительным образом вознамерился передать свое царство русскому государю, в полном убеждении, что могущественная, единоверная Россия уврачует раны православной Грузии и даст ей мир».

С кончиной грузинского владетеля Георгия ХII и его наследника Павла пресеклась  царская династия Иверии. Местная знать полностью интегрировалась в российское дворянство с сохранением всех привилегий. Положение Грузинской Православной Церкви после 1801 года определялось не только намерениями российской имперской власти, но и теми историческими реалиями, которые сложились в стране. К концу ХVIII столетия не только Иверия, но и её Церковь переживали состояние раздробленности. Раскол Грузии на Западное и Восточное царство привёл к образованию двух независимых католикосатов. К моменту воссоединения с Россией каталикос Максим II (Абашидзе), управлявший Имеретией (Западной Грузией), скончался в изгнании в Киево-Печерской Лавре. Однако он наряду с другим католикосом считался членом всероссийского правительствующего Синода. Высокое звание было пожаловано грузинским предстоятелям императрицей Екатериной II в 1783 году.  Таким образом, Грузинская Церковь была интегрирована в российскую синодальную систему с некоторым опережением светских государственных структур.

В 1811 г. католикос Антоний II был уволен от управления духовными делами Грузии, а вместе с тем упразднено и звание Католикоса.

К концу ХIХ века в этом регионе произошли важные демографические изменения, которые явились одним из поводов обострения межнациональных отношений на Кавказе. Появление русских переселенцев способствовало строительству новых православных храмов, увеличению количества русскоязычного духовенства, незнакомого с местными обычаями. Русские православные общины возникали преимущественно в крупных городах, на железнодорожных станциях, в воинских гарнизонах. В результате существенно изменились местные церковные обычаи. Одновременно с переселенцами в Грузию пришла новая, нетипичная для данных мест храмовая архитектура, церковное пение на славянском языке, иконопись и т.п.  Многое из этого было встречено недовольством коренного грузинского населения. Выходцы из внутренних губерний страны, напротив, не понимали своеобразный стиль, убранство древних иверских храмов, так не похожих на российские церкви.

Русские власти стремились урегулировать возникавшие этнокультурные противоречия. Средством для этого стало открытие духовных семинарий  и училищ в Грузии.

Дополнительную остроту вопросу придавало усиливающееся культурное влияние русских на кавказские народности противопоставлявшие себя грузинскому этносу. Не только абхазы, осетины, но и сваны и мингрелы предпочитали русское богослужение грузинскому. Одной из причин сближения ряда кавказских народов с Россией было усиливающиеся давление со стороны грузинской аристократической верхушки, стремившейся ассимилировать соседние этносы.

Изначально верховная власть допустила ряд серьёзных ошибок в Грузии, не учтя всех последствий своей «лингвистической» политике. Стремление научить грузин и горцев русскому языку, таким образом, достигая необходимой интеграции всего населения империи, было общим правилом любой метрополии и Россия, в этом вопросе, не была исключением. Однако запоздалая поддержка правительства в программе освоения национальных языков, привела к крайней политизации чисто образовательной проблемы. В этих условиях вопрос богослужебного языка в Грузии, языка преподавания в духовных школах стал составной частью «лингвистической проблемы», которая, в свою очередь, превратилась в политическое знамя сепаратизма.

Российское правительство и Православная Церковь в лице своих лучших представителей многое сделали для исправления ошибок и умиротворения взрывоопасной ситуации в Грузии и всем Закавказье. В последнюю четверть ХIХ века и в начале ХХ столетия власти направляют в Экзархат таких архиереев как архиепископ Флавиан (Городецкий), архиепископ Владимир (Богоявленский), архиепископ Никон (Софийский). Грузинская кафедра считалась в те годы одной из самых опасных для жизни. На этот крестный путь Русская Церковь отправляла своих лучших архипастырей.

28 мая 1908 года в Тифлисе от пуль террористов погиб экзарх Грузии архиепископ Никон (Софийский). Это была первая насильственная  смерть церковного иерарха в стране, только вышедшей из горнила  революции. До этого дня целями террора объявлялись  лица военной и гражданской администрации империи. Террористический акт не только прервал реализацию имперского церковного проекта на Кавказе, но и выявил процесс сближения церковных и политических радикалов в национальных окраинах Российской империи.

            6 мая 1906 года Владимирский архиерей Никон (Софийский) был возведен в сан архиепископа, а 9 июня получил назначение на грузинскую кафедру, став Архиепископом Карталинским и Кахетинским со званием члена Святейшего Синода и Экзарха Грузии. В период управления двух его предшественников, экзархов Алексея и Николая, политическая борьба  за самостоятельность грузинской церкви дошла до крайних пределов, значительная часть местного духовенства примкнула к партии сторонников возрождения католикосата.

До 1905 года вопрос о восстановлении автокефалии Грузинской Православной Церкви не обсуждался публично в периодической печати. В реставрации католикосата была заинтересована сепаратистская часть грузинской политической элиты. Как известно, идея отделения Грузии от России была тесно связана с возрождением грузинской монархии. Реставрация династии Багратидов была бы немыслима без поддержки со стороны Православной церкви. Разумеется, только самоуправляемая Грузинская православная церковь могла принять участие в восстановлении грузинской государственности.

К началу ХХ столетия у сторонников автокефалии появились духовные лидеры. Ими стали епископ Сухумский Кирион (Садгеладзе)  и епископ Гурийско-Мингрельский Леонид (Окропиридзе). Из воспитанников Духовных Академий сформировалась группа церковных историков. В неё вошли талантливые грузинские учёные: Серги Горгадзе, Иванэ Джавахишвили, А. Цагарели, М. Джанашвили, К. Цинцадзе

Первоначально рассмотрение вопроса о восстановлении автокефалии Грузинской Православной Церкви носило характер академической дискуссии и проходило в рамках Второго отдела Предсоборного Присутствия, которым руководил архиепископ Литовский Никандр. На  заседаниях главное внимание уделялось теме разделения России на митрополичьи округа и о преобразовании местного церковного управления. Предполагалось создание семи митрополий и наделение их архиереев более широкими полномочиями в управлении ими. Одним из таких округов должен был стать Кавказский с центром в Тифлисе. Так появилось  место для рассмотрения «грузинской проблемы».

В 1906 году епископ Кирион прибыл на заседание в Предсоборное Присутствие с внушительной делегацией экспертов по заданной теме. От него не мог укрыться тот факт, что вопрос о восстановлении русского патриаршества разбирался отдельно в Первом (самом представительном) отделе. Его доклад «Грузинский церковный вопрос» содержал критику деятельности русских самодержцев на Кавказе.  Так, он обвинял российского императора Александра I  не только в фактическом уничтожении католикосата, но и в нарушении повеления его отца – Павла I – «не трогать привилегий Грузинской Церкви». Епископ Кирион настаивал на том, что именно по требованию Синода была упразднена автокефалия «вопреки 30 и 35 правилу Святых Апостол».

Ему вторил владыка Леонид (Окропиридзе), который причину нестроений на Кавказе видел в деятельности русской духовной администрации: «Экзаршье управление подорвало в народе доверие к русским экзархам и вообще к русскому духовенству, отшатнуло население от самого православия, породило в грузинах мысль об отделении их от православия и даже о переходе в католическую унию».

Во время обсуждения «грузинской проблемы» в Предсоборном Присутствии профессор А.А.Цагарели перевёл дискуссию в иную плоскость. Он постарался обосновать необходимость восстановления католикосата тем, что Святейший Синод Российской православной церкви является неканонической структурой, которая стала причиной бедственного положения «господствующей конфессии» империи и, естественно, Грузинской церкви.

Российское духовенство и богословы  приняли активное участие в дискуссии, инициированной грузинской стороной. Главными оппонентами епископа Кириона (Садгеладзе) и его помощников были протоиерей Иоанн Восторгов и профессор МДА  Н.Н.Глубоковский.

Последний критически подошёл к оценке тех фактов, которые привели в защиту тезиса о незамедлительности восстановления автокефалии грузинские богословы и церковные историки. Прежде всего, он отметил, что в момент присоединения Грузии её Церковь находилась в отнюдь непроцветающем состоянии: «Господствующим мотивом церковной жизни был упадок, который отмечался и в местных исторических источниках». Н.Н. Глубоковский также не согласился с мнением грузинской стороны о Святейшем Синоде как «учреждении совершенно неканоническом».

Русские церковные историки И.И.Соколов и В.Е.Романовский предостерегали от идеализации прошлого Грузинской Церкви. Католикосы располагали своей собственной отдельной армией, отдельными отрядами которой могли командовать не только назначенные военноначальники, но и епископы, настоятели крупных монастырей. Не редки были обращения знати в католицизм, «золото и почести служили персам лёгким орудием к обращению в магометанство кахетинцев».

Синодальный миссионер Восторгов в конце ХIХ века служил в Грузии, был законоучителем в учебных заведениях Тифлиса, знал местную ситуацию.

В своём горячем выступлении после доклада епископа Леонида (Окропиридзе) он обратил внимание на некорректное изложение исторических фактов сторонниками автокефалии: «В 1801 г. вся Грузия равнялась нашей Московской губернии и имела население в 160.000 человек, из которых половина была армяне. Вот все, что «присоединилось» к России. Всё прочее Россия отняла у Турции и Персии силою оружия».

Протоиерей Иоанн заметил, что резкое увеличение населения на Кавказе произошло после окончания турецкой войны 1877-1878 гг. До этого там не было ни одной русской церкви. К началу ХХ столетия половина проживающих в Грузии являются русскими, но у грузин в три раза больше храмов! Священник поинтересовался, в какой мере «действия русского церковного управления привели грузинские приходы к упадку», только ли автокефалия «способна уврачевать эти язвы».

Важной проблемой, по мнению о.Иоанна, была судьба не только русских приходов вероятного Католикосата, но и греческих, абхазских, осетинских. Он напомнил, что «Карс, Сухум, Батум, Эривань, Баку […]всё завоевано и присоединено Россией. В этих пределах живут негрузинские православные племена. Почему же и они войдут в автокефальную Грузинскую Церковь?». Только греческих приходов в Карсе не менее 70, а в Тифлисской губернии — 15.

После горячей речи протоиерея Иоанна Восторгова стали ясны планы грузинских автокефалистов. Епископ Кирион прямо заявил, что все эти приходы, включая и русские, должны войти в состав будущего Католикосата.  По мнению грузинского архиерея, народы Кавказа обязаны это сделать: «Грузия просветила их христианством и имеет право на управление ими».

В результате развернувшейся полемики стали очевидными планы грузинской стороны. На самом деле речь шла не о восстановлении Грузинского Католикосата в его прежнем виде, а о создании поместной Церкви никогда ранее не существовавшей в тех канонических территориях, на которые претендовали современные реставраторы. Планы епископа Кириона  и его единомышленников простирались на весь христианский Кавказ, включая Восточную и Западную Грузию (в том числе Абхазию), Владикавказскую епархию (Осетию), Армению, Дагестан, Бакинскую область. На этой земле жили десятки народов, отличавшихся религиозно-культурным многообразием. Российская администрация выступала в роли арбитра (пусть не всегда эффективно) в межэтнических и религиозных конфликтах. При всех недостатках существовавшей системы, в том числе и церковной, она смогла интегрировать народы Российской империи. Теперь же сторонники грузинской автокефалии фактически претендовали на место России и Русской Православной Церкви в этом бесконечно сложном регионе. Именно протоирей Иоанн Восторгов предупредил на заседаниях Предсоборного Присутствия об опасности намерений грузинской стороны, сказав, что многие народы Кавказа не пожелают этого, так как «они и переселились то в Россию уже после присоединения Грузии к ней».

К 1907 году, когда революция была подавлена, заседания Предсоборного Присутствия прекратились, и стало очевидным, что в ближайшее время созыва Поместного Собора ждать не следует, активисты движения за восстановление автокефалии сформулировали программу, которую, по известной аналогии, можно назвать «программой минимум». Суть требований к высшей церковной власти сводилась к  следующему:

1. «образование на территории древнего грузинского католикосата 5-ти  епархий»;

2. образование митрополичьего округа;

3. «ограничения контроля всероссийского собора или синода над законодательной деятельностью округа лишь до степени её соответствия каноническим нормам»;

4. применять в пределах округа лишь те определения собора, которые соответствуют местным условиям;

5.  «применять к округу, в одинаковой с русской церковью степенях, начал соборности, выборного участия мирян в церковном управлении и устранении вмешательства гражданской власти во внутренние дела церкви»;

6. равное материальное обеспечение грузинского и русского духовенства;

7. «предоставление тифлисскому митрополиту места по чести среди митрополитов русских по старшинству священства».

Однако под влиянием революционных событий и невозможности решить проблему восстановления грузинского католикосата легальным путем произошла плавная радикализация автокефалистского движения. Участие в «грузинских делах» таких маргинальных персонажей как священники Г.Петров и И.Брихничев совершенно не прибавляло автокефалии сочувствующих среди русского духовенства. Напротив, это вызывало обоснованные опасения священноначалия Церкви в том, что вопрос этот оказался политическим, а не церковным.

К 1906 году епископ Кирион (Садгеладзе), епископ Леонид (Окропиридзе) и возглавляемое ими духовенство  создали  полулегальную организацию «Братство восстановления независимости Грузинской Церкви». По данным полиции вскоре после своего образования «Братство» начало сотрудничать с революционными организациями леворадикального толка (анархистами).

Одновременно в империи сформировалось праворадикальное движение русских националистов, своими заявлениями подливавшее масло в костер взаимной нетерпимости.

Несмотря на то, что Православная Церковь стала заложником политической ситуации, в ней преобладали трезвомыслящие силы. Доказательством сего служат «Отзывы» архиереев по проблеме церковной реформы.

Взгляды Экзарха Никона на вопрос восстановления грузинской автокефалии были сдержанными. Спустя год после своего назначения на кафедру, он представил в Синод специальный проект по устройству церковных дел на Кавказе.

Он находил целесообразным русскую и греческую часть населения присоединить к русским епархиям, а грузинской части экзархата предоставить известную долю самостоятельности. При этом владыка считал необходимым отделить от Грузии Бакинскую (с Карским викариатством для армян) и Сухумскую епархии. Эти действия должны были положить пределы  притязаниям автокефалистов,  на земли никогда не входившие в состав Грузинской церкви. Надо признать, что Экзарху пришлось исправлять ошибки российской власти, накопившиеся за минувшее столетие. По данным русской полиции, грузинская оппозиция вынашивала планы создания «великой Иверии» от Черного до Каспийского моря. Вот почему грузинские националисты особую роль отводили католикосату как интеграционной составляющей сепаратистской политике.

Главным средством борьбы с набиравшим силу расколом, по мнению архиепископа Никона, была взвешенная церковная политика. Владыка сосредоточился на решении подлинных проблем  экзархата, их было много. Сторонники автокефалии упрекали Россию в забвении грузинских святынь. Русский епископ просил правительство изыскать средства на реставрацию Крестного  и Антониева Маркобского монастырей. «Разрушение древнейших и святейших для грузин монастырей, соборов и церквей несомненно разрушающе действует и на религиозность народа, а во многих: духовенстве и интеллигенции, которые дают тон и делают историю своего народа, вызывают озлобление против власти», — писал он в докладе Синоду.

 По инициативе Экзарха началась реставрация знаменитого памятника грузинской церковной древности – Мцхетского собора.  Специальная комиссия занялась исправлением богослужебных книг на грузинском языке. Благодаря его усилиям Священный Синод решил ввести преподавание богословских предметов в грузинских духовных училищах на родном языке, возобновилось издание   книг на грузинском, а также на осетинском и абхазском языках. В своём рапорте в Синод Экзарх писал: «Особенно печальное явления встречаются в абхазских приходах: население их в христианской вере нетвёрдо, склонно к магометанству; церкви почти не посещаются. Главная причина этого заключается в отсутствии абхазской письменности, лишающем возможности кавказцев слышать богослужение на родном языке. Нельзя не прибавить и того, что некоторые из пастырей туземных приходов, при своей малообразованности, не с должным усердием относятся к своим обязанностям, малодеятельны».

Деятельность Экзарха Грузии вступала в противоречие не только с целями кавказских сепаратистов, но не могла вызывать и особых симпатий у черносотенных кругов империи. И те, и другие всегда были готовы использовать террор как последний аргумент в любой дискуссии.

В 1906 году накануне прибытия поезда с Экзархом в Тифлис полицией была арестована террористическая группа, готовившая взрыв экспресса. В случае неудачи боевики собирались метнуть бомбы в толпу во время встречи архиерея «хлебом-солью». У жандармов не было уверенности, что поезд благополучно прибудет в Тифлис. Город встретил владыку делегацией русского духовенства и полным отсутствием грузинских священников. По маршруту следования стояли войска. Солдатам было приказано наблюдать за верхними этажами зданий, выявлять вероятных стрелков.

Всю тяжесть положения, которую приходилось переживать Экзарху на негостеприимной окраине, он сносил стоически, изредка сообщая в письмах знакомым: «О себе и не знаю, что сказать, живу как жил, работаю как работал. Нет помогающих мне, а все ждут ошибок и промахов. Поэтому всегда в напряженном состоянии духа».

28 мая 1908 года Никон, собираясь к отъезду в Петербург на заседание Святейшего Синода, пришел в синодальную контору. В вестибюле по обыкновению толпились люди, среди которых оказались убийцы епископа. В тот день архиерей впервые не надел специально изготовленную кирасу, способную защитить его от пуль.

Прежде не проявлявшая особенного интереса к «грузинскому вопросу» печать, отреагировала серией статей на убийство русского архиерея. «Голос Кавказа» опубликовал не только некролог, но и воспоминания духовенства о покойном. «Московские ведомости» и «Колокол» задавались вопросом: «Почему стало возможным это убийство?». Причину трагедии

Хотя архиепископ Никон и не преследовал цели «упразднения», но то, что его план расчленения на епархии не нравился определённым политическим силам, стремившимся создать «великую Грузию», это очевидно. Русская полиция провела расследование, в ходе которого были установлены обстоятельства этого кровавого преступления. Следствие, к сожалению, не было доведено до суда из-за недостатка улик. Однако оно опиралось на показания секретной агентуры, внедрённой  в ряды сторонников автокефалии. Из их донесений следовало, что к убийству Экзарха причастно «Братство восстановления независимости Грузинской Церкви». Это была полулегальная организация, созданная при покровительстве епископа Кириона в 1905 году. «Братство» было замаскировано под обычное православное общество, в него вошли 7 тифлисских священников, связанных с «анархистами». Причиной ликвидации архиепископа Никона могла стать также и личная неприязнь Кириона. В 1906 году он был удалён из Сухумской епархии за политическую деятельность по личной просьбе Экзарха.

Следствие располагало показаниями протоиерея Иоанна Восторгова, давшего крайне отрицательную характеристику епископу Кириону: «Он (Кирион) действовал в Грузии и уже с 1902 г. стал подговаривать монахов не молиться за Царя, организовывал сплетнические инсинуации на экзархов и, будучи в Орле, посылал оттуда в Тифлис на организацию деньги, собирая их всякими средствами».

Накануне убийства русского архиерея лидер автокефалистов тайно приезжал в Тифлис для принятия окончательного решения о теракте. Однако доказать его участие в убийстве полиция так и не смогла. Но для многих русских епископов это было очевидно. Крайне негативно относился к Кириону рукополагавший его в епископы митрополит Флавиан (Городецкий). В письме обер-прокурору П.П.Извольскому есть такие строки: «У меня зародилось страшное подозрение, что к убийству Экзарха должен быть причастен и один из епископов. Хорошо если бы судебная власть довела следствие до конца и виновные, как бы высоко не было их положение, получили должное возмездие».

Правая печать использовала факт жестокого убийства Экзарха для разжигания антигрузинских настроений, что никак не способствовало делу церковных преобразований. «Новое время» писало: «Грузины дошли до Геркулесовых столбов в преступных безобразиях против нас. Мы истратили уйму денег, уложили видимо-невидимо своих единокровных, не получив никаких моральных, ни материальных выгод».

Либеральная газета «Биржевые ведомости» на своих страницах предоставило слово князю Амираджиби, предводителю тифлисского дворянства, который обратил внимание на то, что радикалы «стремятся использовать печальные события для того, чтобы смешать с грязью грузинское имя».

Через год в 1909 уже никто не вспомнит ни об Экзархе, ни о «грузинском вопросе». Правительство предпочтёт забыть о проекте владыки Никона.

Хижий М.Л., протоиерей, кандидат философских наук.