Иерей Владимир Тупиков

 К вопросу о цитировании Священного Писания в Житии Александра Невского 1

Житие Александра Невского представляет собой достаточно редкий вид произведений агиографического жанра, а именно – княжеское житие. Г. П. Федотов предлагает различать четыре вида княжеской святости: «князей равноапостольных, князей — иноков, князей — страстотерпцев и, наконец, князей, прославленных своим общественным служением».2 Несмотря на то, что в конце жизни Александр Невский принял монашеский постриг, он, без сомнения, принадлежит к четвертой группе святых князей. Время правления святого благоверного князя, его победы над врагами, со всех сторон теснившими Русь, —

все это, разумеется, не могло не оставить о нем благодарной памяти в народе. Несмотря на то, что сами по себе военные удачи не могут являться гарантией церковной канонизации, Русская Церковь засвидетельствовала святость Александра Невского, наименовав его «благоверным». В Православной Энциклопедии находим следующее определение: «Благоверный…- именование лика (чина) святых из императоров, царей, князей».3 Разумеется, составляя житие святого князя, агиограф должен был сформировать и соответствующий образ   святого,   позволяющий   должным   образом   раскрыть   специфику   его

подвига. Мы, со своей стороны, попытаемся рассмотреть, какую роль в формировании образа святого в ЖАН играют цитаты из Священного Писания.

При чтении ЖАН сразу обращает на себя внимание практически полное отсутствие цитат из Нового Завета, которые изобилуют в житиях, например, подвижников.4 После традиционного авторского вступления и указания на праведность родителей святого, агиограф, желая показать, что на княжение блгв. Александра было особое благословение Божие, обращается к тексту Ветхого Завета: «Яко же рече Исайя пророк: «Тако глаголет господь: «Князя азъ учиняю, священни бо суть, и азъ вожю я».5 Вслед за этим следует перечисление ветхозаветных персонажей, качествами которых обладал святой князь: в начале Жития вспоминаются Иосиф, Самсон и Соломон.6 Далее, в процессе повествования Александр также сравнивается с Иисусом   Навином,7

Давидом,8 Езекией9 и даже Моисеем.10 Таким образом, Александр Невский становится в один ряд с великими вождями ветхозаветных времен, защищавших избранный народ – носителей истинного богопочитания – от окружающих его язычников. Отличительной чертой этих вождей была их личная праведность, поскольку благочестие царя являлось необходимым условием его побед над врагами. Из Жития мы узнаем, что перед каждой битвой Александр Невский молился Богу, причем, описывая молитвы святого князя, агиограф активно использует псалмы. Перед битвой с королем «части Римъскиа» Александр молится в Софийской церкви, произнося, в числе прочих молитв, и следующие слова: «Суди, господи, обидящим мя и возбрани борющимся со мною, приими орущие и щитъ, стани в помощь мнh (Пс. 34: 1- 2)».11 Описывая то, как после молитвы и получения благословения от епископа Спиридона, Александр обращается со словами ободрения к своему войску, агиограф также вкладывает в его уста слова из псалма: «Сии въ оружии, а си на конhхъ, мы же во имя господа бога нашего призовемь, тии спяти быша и падоша, мы же стахом и прости быхом (Пс. 19: 8-9)».12 Цитирование Псалтири, с одной стороны, еще более оттеняет святость Александра Невского, а с другой – само содержание цитируемых псалмов дает понять читателю, что, борясь с врагами, князь защищает истинную веру в Бога, Который, в свою очередь, и дарует Александру победы.

Необходимо отметить, что цель любого жития не ограничивается только указанием на святость героя повествования. Важнейшей составляющей агиографического текста является его дидактическая направленность.13 Автору важно не только описать жизнь святого, но и донести до читателя определенные христианские идеалы. Попытаемся рассмотреть, о чем подобная подборка Библейских цитат могла говорить древнерусскому читателю.

На наш взгляд, в ЖАН русский народ явно сопоставляется с ветхозаветным Израилем. С одной стороны, уподобление идет по линии Александр – ветхозаветный вождь, поскольку очевидно, что если святой князь подобен ветхозаветным царям, то и народ, который он защищает, в свою очередь, подобен израильтянам. С другой стороны, сами ситуации, которые находят

отражение в ЖАН, отчетливо соотносятся с ветхозаветной историей. Повествуя о битве с «Римляны» агиограф добавляет следующие слова: «Бысть же в то время чюдо дивно, яко же во древьняя дни при Езекии цесари. Еда прииде Санахирим Асурийский цесарь на Иерусалимъ, хотя плhнити град святый Ерусалимъ внезапу изиде ангелъ господень, изби и от полка Асурийска 185 тысящь, и, въставше утро, обрhтошася трупья мертвы вся. Тако же бысть при побhдh Александровh, егда побhди короля…» (ЖАН, 430-432). Здесь агиограф отсылает читателя к событиям, описанным в четвертой книге Царств (гл. 18-19), когда осажденный Иерусалим, в награду за верность царя Езекии Богу, чудесным образом был избавлен от завоевания, которое казалось практически неизбежным.

Сравнение русского народа с народом израильским, разумеется, не носит в Житии националистического характера. После пришествия Иисуса Христа на землю, понятие истинного Израиля – народа божия – распространяется на всех истинных христиан. Избранничество русских – это избранничество любого христианского народа, как исповедующего истинную веру в Бога.

В истории Ветхого Завета четко прослеживается следующий «алгоритм». Периоды истории, когда израильтяне повинуются заповедям и во всем следуют воле Бога, являются временами благоденствия для народа. Когда же народ забывал Бога, ему посылались различные бедствия, в основном связанные с нападением окрестных языческих племен и народов.14 Эти бедствия, однако, не являлись «местью» Бога – они были призывом к покаянию и к возвращению к истинному богопочитанию. После покаяния в Израиле снова воцарялся мир.

Именно здесь, по нашему мнению, нужно искать второй смысловой пласт ЖАН. Бедствия, постигшие Русь, в сознании древнерусского книжника являются наказанием божиим за прегрешения народа. Среди этих отступлений от христианского идеала жизни можно назвать и междоусобицы и следование языческим обычаям, обличениями которых полны послания церковных пастырей данного периода.15 Агиограф, однако, не ставит перед собой задачу обличения конкретных общественных пороков – он лишь указывает на то, что бедствия, постигшие Русь, не случайны, а коренятся в религиозной   жизни

общества. Исходя из такого понимания происходящего, победы Александра Невского, дарованные ему в награду за личную святость, являются, своего рода, напоминанием русскому народу о его избранности, а также призывом к покаянию.

Именно для пояснения данной мысли агиограф вкладывает в уста Александра следующие слова, которые он произносит после освобождения Пскова: «О невhгласи псковичи! Аще сего забудете и даже до правнучатъ Александровых, и уподобитеся жидом, их же препита господь в пустыни манною и крастелми печеными, и сихъ всhхъ забыша и бога своего, изведшаго я от работы изъ Египта».16 Здесь, напоминая читателю о событиях Исхода евреев из Египта и сорокалетнего странствования по пустыне (Исх. 14; 16 и др.), агиограф предостерегает псковичей (а вместе с ними и весь русский народ) от забвения Бога, который избавил их от врагов руками святого князя.

Таким образом, в ЖАН формируется следующий образ святого. Александр Невский – благочестивый князь и храбрый воин, защищающий избранный народ от врагов. Необходимым условием дарования Богом побед над врагами является личная праведность князя. Данный аспект образа святого эксплицируется в тексте Жития путем сравнения личности и деятельности благоверного князя с великими вождями и царями ветхозаветной истории. Сравнение русского народа с ветхозаветным Израилем, в свою очередь, имеет дидактическую направленность, поскольку избранность предполагает необходимость следования воле Бога и повиновения Его заповедям.

На наш взгляд, можно говорить о том, что прием цитирования Священного Писания является одним из основных способов формирования образа святого в Житии Александра Невского.

1 Житие Александра Невского // ПЛДР. XIIIв. М., 1981. С. 426-438 (Далее – ЖАН)

2 Федотов Г. П. Святые древней Руси М., 1990. С. 92

3 Православная Энциклопедия, Т. 5, 251

4 См. к примеру: Тупиков В. А. Роль Священного Писания при характеристике образа святого в Житии Стефана Пермского // Res paedagogica, №2, 2006.

5 ЖАН, 426. Это не точная цитата. Скорее всего, автор цитировал Священное Писание по

памяти. Здесь автор, ссылаясь на пророка Исайю, выражает характерную для пророческих книг мысль о зависимости царской власти от воли Бога.

6 ЖАН, 426-428. В данный ряд не очень гармонично входит Иосиф, поскольку он не был ни царем, ни вождем израильского народа. Скорее всего, агиограф вспоминает его, чтобы

указать на личную праведность Александра Невского.

7 ЖАН, 434

8 ЖАН, 432; 434

9 ЖАН, 430-432

10 ЖАН, 432.

11 ЖАН, 428

12 ЖАН, 428

13 Delehaye H.: The Legends of the Saints: An Introduction to Hagiography. Notre Dame Press 1907. P. 16

14 Лопухин А. П. Библейская История Ветхого Завета. М., 1986. С. 183

15 Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. М., 1993. С. 239-250

16 ЖАН, 434